Барокко в русской архитектуре

Все это было вполне обычным для русскогогорода. Не была новацией и двухчастность городского организма - очевиднуюаналогию ей можно видеть, скажем, в Новгороде. Пожалуй, несколько непривычнадля русского города растянутость вдоль реки, которую получило левобережноепоселение. Впрочем, и это встречалось на берегах крупных судоходных рек. Напервом этапе строительства Петербурга новое, пожалуй, - лишь тацелеустремленная энергия, с которой ресурсы всей страны направлены на созданиенового города. Даже при Иване Грозном и Борисе Годунове градостроительнаядеятельность не имела подобного размаха и организованности. Знамением Бременистало изменение ценностей, отраженное в городских структурах. Центральнуюпозицию в левобережной части города занял не храм или дворец, а утилитарнаяпостройка, Адмиралтейская верфь. Подобные здания вместе с жильем стали “жанром”архитектуры, ведущим в процессах стилеобразования. Н.Ф.Гуляницкий отметил, чтопанорама обеих частей Петербурга за первые полтора десятилетия егосуществования сохраняла вполне традиционный характер. Шпили Адмиралтейства иПетропавловского собора были вехами, выделявшими центры главных частей города,второстепенные узлы отмечались меньшими вертикалями, которыми дополняласьсистема ориентации54. Тяготение к планообразующему центру подчинялосебе уличную сеть, живописную, вопреки попыткам размечать их “линии” иподчинять им застройку.

Все изменилось, когда постепенно вызревавшаяу Петра -I мысль - перенести в Петербург столицу - превратилась в 1714г. втвердое решение. Для столицы стихийно сложившаяся двухчастность быланеприемлема. Создание импозантного центра, которому подчинен весь город, сталовопросом престижа российского государства, а к этому Петр относился собостренной чувствительностью. Начался поиск объединяющей идеи.

Встал, несомненно, и вопрос о том образе,который должно нести новое. Размышления Петра об этом отражали мифологическийканон, которому подчинялось самоосмысление эпохи, - миф о полном и совершенномперерождении страны, о том, что распалась связь времен, старое сталопротивостоять новому и молодому, прошлое - будущему. Насильственно бритыебороды утверждали ориентацию на молодость. Новым стал с конца XVII столетия самотсчет времени - 20 декабря 1699г. вышел Указ о введении нового летосчисления ипраздновании новолетия 1 января. Новое на Руси исстари связывала с необычным,“иным”, иностранным. Петр поэтому переодел высшие сословия в венгерское, потомнемецкое платье. Но что должно было обозначить новизну и энергичную молодостьсеверной столицы?

Петр I не должен был опираться насведения, полученные из третьих рук. Первым среди русских государей он выезжалза пределы своей страны, видел многие города Европы. Самыми яркимивоспоминаниями остались деловитый Амстердам с его ровными рядами кирпичныхдомов над спокойной водой каналов и символ абсолютного единовластия - Версаль,с бесконечными прямыми перспективами его “огорода”, ставшего символомвселенной, подчиненной воле абсолютного монарха.

Регулярность, опирающаяся навсепроникающую регламентацию, стала для Петра принципом, который долженобъединить будущий “парадиз”, противопоставляя его тому произволу, которыйвиделся в прихотливо-живописной застройке старых русских городов. Развернутьбез помех этот принцип лучше всего там, где “дорегулярное” строительство еще невелось. И Петр отбирает у своего любимца, А. Д. Меншикова, ранее подаренный емуВасильевский остров, занимающий срединное положение в Невской дельте.